Кант понятие польза и красота. Истинное, прекрасное и возвышенное в понимании канта

Эволюция раннего И. Канта протекала под влиянием Руссо. Книгам французского просветителя он был обязан освобождением от предрассудков кабинетного ученого. Его интересовали многие вопросы собственно человеческого существования. Реальный мирской человек все больше завладевает его вниманием. Кант обнаруживает, что это весьма интересный объект философской рефлексии. Поворот к антропологическим сюжетам он рассматривает как своего рода революцию в мышлении.

Наиболее характерная работа для этого периода «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» (1764). Этот трактат, выдержавший восемь прижизненных изданий, принес Канту славу модного писателя. Философ выступает в необычном для него жанре - как эссеист. Его слог приобрел изящество и аффористичность, автор охотно прибегает к иронии. Выбор такого литературного письма не случаен. Кант обращается к миру человеческих чувств. Выразить жизнь эмоций гораздо труднее, чем воспроизвести движение мысли. Вот почему в трактате много образов, а строгие дефиниции отсутствуют.

Человеческие чувства в работе рассматриваются через призму двух категорий - Прекрасного и Возвышенного.

Кант высказывает некоторые соображения о различии людей по темпераментам, отнюдь не стремясь исчерпать тему. Прекрасное и Возвышенное служит для него стержнем, на который он нанизывает свои весьма занимательные наблюдения о человеческом в человеке. В сфере Возвышенного пребывает, согласно Канту, темперамент меланхолический, которому немецкий просветитель отдает явное предпочтение, хотя видит и некоторые слабые его стороны. Человек как живое существо обладает четко фиксированной природой. Но вместе с тем какое разнообразие характеров, темпераментов! В «Наблюдениях над чувством прекрасного и возвышенного» Кант рассуждает об особенностях национального характера. Это один из первых шагов социальной психологии - науки, которая в наши дни обрела более строгую эмпирическую базу. Разумеется, у немецкого просветителя нет еще широкого социологического подхода. Он довольствуется в основном собственными наблюдениями над национальными особенностями поведения. Впоследствии Кант неоднократно возвращался к этим наблюдениям, каждый раз когда читал курс антропологии. Выводы его не всегда точны, порой спорны, большей частью оригинальны. За яркими, хотя и произвольными, пассажами скрывается глубокий смысл: они предвосхищают перемену в духовной атмосфере страны, грядущий поворот от рассудка к чувствам, появление интереса к индивидуальным переживаниям личности.

Аналитика прекрасного

Аналитика прекрасного у Канта строится в соответствии с классификацией суждений по четырем признакам - качеству, количеству, отношению, модальности. Первая дефиниция (определение) звучит односторонне: прекрасно то, что нравится, не вызывая интереса. Оценка приятного возникает в ощущении и связана с интересом. Доброе мы оцениваем при помощи понятий, благоволение к нему также связано с интересом. Оценка красоты свободна от интереса чувств и разума. Канту необходимо развеять рационалистические и утилитаристские построения, поэтому он столь категоричен в формулировках. Взятые в их односторонности, они лежат в основе многих формалистических теорий искусства. На них преимущественно обращают свое внимание и критики Канта. Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. М., 2002. - с. 115.

Вторая дефиниция прекрасного намечает более широкий подход к проблеме. Речь идет о количественной характеристике эстетического суждения. Здесь выдвигается требование всеобщности суждения вкуса. «Прекрасно то, что всем нравится без посредства понятия». Но если нет понятия, то откуда всеобщность? Ведь чувство индивидуально, оно лежит в основе наслаждения, а на всеобщность не претендует. Оказывается, удовольствие от прекрасного производно от «свободной игры» познавательных способностей - воображения и рассудка; отсюда «субъективная всеобщность» красоты.

Если первично удовольствие, то проблема всеобщности снимается: удовольствие нельзя передать другому. «Ничто не может быть сообщено всем, кроме познания» Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. М., 2002. - с. 138.. Понятий в распоряжении человека нет. Зато он располагает неким «душевным состоянием», которое можно соотнести с «познанием вообще». Это состояние «свободной игры познавательных способностей». В результате «без наличия определенного понятия» благодаря свободной игре воображения и рассудка возникает благожелательная оценка, которая предшествует чувству удовольствия, порождает его и придает эстетическому суждению всеобщий характер.

Здесь действительно «ключ» проблемы, одно из замечательных открытий Канта. Он открыл опосредованный характер восприятия прекрасного. До него считалось (а многие продолжают думать так и теперь), что красота дается человеку непосредственно при помощи чувств. Достаточно просто быть чутким к красоте, обладать эстетическим чувством. Между тем, само «эстетическое чувство» - сложная интеллектуальная способность. Еще древние заметили, что возможна сверхчувственная красота. Чтобы насладиться красотой предмета, надо уметь оценить его достоинства. Иногда это происходит «сразу», а иногда требует времени и интеллектуальных усилий. Чем сложнее предмет, тем сложнее, тем специфичнее его эстетическая оценка. Научная красота только для специалиста. Чтобы понять красоту математической формулы, нужно обладать художественной культурой, но прежде всего - знать математику. Всеобщность эстетического суждения состоит не в непосредственной общедоступности, а в «сообщаемости», в том, что, затратив силы и время, любой человек может до него добраться. И сама художественная культура не всегда дается от рождения, чаще воспитывается Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. М., 2002. - с. 145..

Достойно внимания и понятие «свободная игра», которое Кант решительнее, чем кто-либо другой до него, ввел в эстетику и которому суждено было занять в ней одно из центральных мест. Любая игра «поощряет чувство здоровья», повышает «всю жизнедеятельность», освежает «душевную организацию». Игра непринужденна. Игра развивает общительность и воображение, без которого невозможно познание Там же. - с. 149..

Игра содержит в себе противоречие: играющий все время пребывает в двух сферах - условной и действительной. Умение играть заключается в овладении двуплановостью поведения. В искусстве - та же двуплановость. При самой правдоподобной картине действительности зритель (или читатель) ни на секунду не забывает, что перед ним все же условный мир. Когда человек теряет из виду один из планов искусства, он оказывается вне сферы его действия. Наслаждение искусством - соучастие в игре. Таким образом, Кант проник в самую суть проблемы.

Еще ближе к познанию третье определение прекрасного: «Красота - это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели». Здесь особенно важны сопутствующие этому определению оговорки. Кант наряду с «чистой» красотой вводит понятие красоты «сопутствующей». Пример первой - цветы, пример второй - красота человека, здания и т.д. Сопутствующая красота предполагает «понятие цели, которое определяет, чем должна быть вещь». Это уже антитезис.

Оказывается, только в сфере «сопутствующей» красоты реализуется эстетический идеал. Нельзя представить себе идеал красивых цветов. Идеал красоты, по Канту, состоит в «выражении нравственного». А один из заключительных выводов эстетики Канта гласит: «Прекрасное есть символ нравственно доброго» Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. М., 2002. - с. 156.. Здесь уже речь идёт о сфере поведения человека.

Далее Кант переходит к сфере знания. Речь идет о самом низшем - эмпирическом знании. Помимо идеала красоты, Кант устанавливает «идею нормы» - своего рода идеальное воплощение внешнего облика. Норма красоты - средняя величина для данного класса явления. Хотя Кант оговаривается, что нет необходимости прибегать к реальным обмерам, что можно вполне положиться на динамическую силу воображения, он все же остается в пределах механического понимания проблемы, за что неоднократно подвергался критике Кривцун О.А. Эстетика: Учебник. М., 2000. - с. 144..

Что касается четвертого определения прекрасного - «прекрасно то, что познается без посредства понятия как предмет необходимого благоволения», - то здесь нет ничего принципиально нового. Суждение вкуса обязательно для всех. Потому что условие необходимости, которую предполагает суждение вкуса, есть идея «общего чувства», базирующегося на упоминаемой уже «свободной игре познавательных сил». Прекрасное вызывает интерес только в обществе, это средство общения и показатель общительности.

Все рассмотренные четыре определения красоты суммируются в одном. «Красотой вообще (все равно, будет ли она красотой в природе или красотой в искусстве) можно назвать выражение эстетических идей». Эстетическая идея есть представление, которое «дает повод много думать», но которому не может быть адекватным никакое понятие. «И, следовательно, никакой язык не в состоянии полностью постигнуть его» Кривцун О.А. Эстетика: Учебник. М., 2000. - с. 151.. Красота у Канта немыслима без истины, но это различные вещи.

Таким образом, Кант считает, что «наслаждение в приятном» и «наслаждение в добром» соединены с интересом, в то время как наслаждение прекрасным, которое определяет суждение вкуса или эстетическое суждение, свободно от всякого интереса.

Кант выявляет два вида красоты: свободную красоту, характеризующуюся только на основе формы и чистого суждения вкуса, и привходящую красоту, основанную на определенном назначении предмета, цели. Предметы, наделенные свободной красотой, не должны быть «жестко правильными»; обычно они содержат нечто, вызывающее непринужденную игру воображения. В этическом плане Кант рассматривает прекрасное как «символ нравственно доброго». И в этом ракурсе осмысления он ставит красоту природы выше красоты искусства. Прекрасное в природе «имеет более высокий смысл», чем в искусстве.

Аналитика возвышенного

Более отчетливо, чем в аналитике прекрасного, опосредующая роль эстетики видна в аналитике возвышенного. Следует начать с того, что, по Канту, красота «сама по себе составляет предмет удовольствия», а удовольствие от возвышенного без «умствования» вообще невозможно. «Возвышенное в собственном смысле слова не может содержаться ни в какой чувственной форме, а касается только идей разума» Золкин А.Л. Эстетика: Учебник для ВУЗов. М., 2008. - с. 336..

Сопоставляя возвышенное с прекрасным, Кант отмечает, что последнее всегда связано с четкой формой, первое же без труда можно обнаружить и в бесформенном предмете. Удовольствие от возвышенного носит косвенный характер, здесь уже не «игра», а «серьезное занятие воображения», прекрасное привлекает, возвышенное привлекает и отталкивает. Основание для прекрасного «мы должны искать вне нас, для возвышенного - только в нас и в образе мыслей» Золкин А.Л. Эстетика: Учебник для ВУЗов. М., 2008. - с. 341.. Итак, что же такое возвышенное?

Сначала Кант дает формальное определение: возвышенно то, в сравнении с чем все другое мало, но тут же подкрепляет его содержательным антитезисом: чувство возвышенного требует «расположения души, подобного расположению к моральному». Ход рассуждений следующий: восприятие возвышенного всегда связано с определенного рода волнением, которое возникает при созерцании предметов, размеры или сила которых превосходят привычные нам масштабы. «Чем страшнее их вид, тем приятнее смотреть на них, если только мы сами находимся в безопасности; и эти предметы мы охотно называем возвышенными, потому что они увеличивают душевную силу сверх обычного и позволяют обнаружить в себе совершенно другого рода способность к сопротивлению, которая дает нам мужество помериться силами с кажущимся всемогуществом природы» .

Возвышенное - нарушение привычной меры, вместе с тем в нем есть своя мера. Кант приводит рассказ французского генерала Савари, побывавшего с Бонапартом в Египте, о том, что пирамиды следует рассматривать с вполне определенного расстояния. Издалека они не производят впечатления, которое пропадает и в том случае, если вы подошли слишком близко и ваш глаз не в состоянии охватить их как целое Яковлев Е.Г. Эстетика: Учебное пособие для ВУЗов. М., 2003. - с. 287..

Возвышенное - это возвышающее; бесстрашное отношение к страшному, преодоление страха и моральное удовлетворение по этому поводу.

Суждение о возвышенном требует культуры, притом в большей степени, чем суждение о прекрасном. И развитого воображения. Если прекрасное соотносит воображение с рассудком, то в восприятии возвышенного воображение соотнесено с разумом - законодателем поведения. Вот почему не следует опасаться, что чувство возвышенного уменьшится от соприкосновения с отвлеченным предметом. Воображение может восполнить недостаток наглядности. И даже превзойти любую наглядность Яковлев Е.Г. Эстетика: Учебное пособие для ВУЗов. М., 2003. - с. 291..

Кант различает два вида возвышенного: математически возвышенное и динамически возвышенное.Первый вид определяется величиной объекта, увлекающей наше воображение в бесконечность. Второй - угрожающими силами природы (бушующий океан, гроза с ее громом и молниями, действующий вулкан и т.п.), когда человек созерцает их из безопасного места, ощущает увеличение своей душевной силы в процессе созерцания и получает удовольствие от осознания в себе «способности сопротивления» им. Душа воспринимающего начинает «ощущать возвышенность своего назначения по сравнению с природой».

Таким образом, возвышенное Кант в большей мере, чем прекрасное, относит к внутреннему миру человека, полагая, что объекты, несоразмерные со способностями человеческого восприятия, дают мощный эмоциональный толчок душе.

Таким образом, в философии Кантаэстетика рассматривается как завершающая часть общей философской системы, замыкающая в единое целое сферы познания («чистого разума») и этики («практического разума»), наводящая мост над пропастью между «областью понятий природы» и «областью понятий свободы».

Кант расчленил эстетическое на две составные части - прекрасное и возвышенное, и затем показал связь каждой из этих частей с сопредельными способностями психики.

Природа прекрасна в случае, если ее творения пробуждают идею целесообразности, будто бы они специально созданы для эстетического удовольствия. И наоборот, все создания рук человеческих совершенны в той мере, в которой демонстрируют иллюзию природной органики.

Возвышенное, первоначально рассматриваемое Кантом в узких, количественных рамках, пройдя через купель нравственности, обретает для человека безграничные духовные потенции. Наличие морального закона в каждом из нас создает условия общего для людей наслаждения возвышенным.

Кант подвел итог более чем столетним размышлениям крупнейших умов Европы над проблемой вкуса, поставив эту категорию фактически в качестве главной эстетической категории в своей эстетике. Эстетика у него, как было показано, это наука о суждении вкуса.Вкус же определяется кратко и лаконично, как «способность судить о прекрасном», опираясь не на рассудок, а на чувство удовольствия или неудовольствия.

Кант говорит об эстетическом суждении как о целом и одновременно сталкивает два противоположных определения. Он выдвигает тезис: «суждение вкуса не основывается на понятиях, иначе можно было бы о нем дискутировать» и антитезис: «суждения вкуса основываются на понятиях, иначе о них нельзя было бы спорить». Столкнув две бесспорные истины, Кант не пытается найти формулу, их объединяющую, а разводит их в разные стороны, поясняя, что термин «понятие» употреблен здесь не в одинаковом смысле. В первом случае понятие берется как продукт рассудка, во втором как продукт разума.

Наконец, Кант вплотную приблизился к идее о том, что само понимание искусства, сложившееся в той или иной культуре, время от времени способно перерастать себя, наполняться новыми смыслами, для чего всякий раз требуются новые теории, новые обобщения.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Прекрасное и возвышенное по И. Канту

Человеческие чувства в работе рассматриваются через призму двух категорий - Прекрасного и Возвышенного.

Аналитика прекрасного

Аналитика возвышенного

Кант различает два вида возвышенного: математически возвышенное и динамически возвышенное. Первый вид определяется величиной объекта, увлекающей наше воображение в бесконечность. Второй - угрожающими силами природы (бушующий океан, гроза с ее громом и молниями, действующий вулкан и т.п.), когда человек созерцает их из безопасного места, ощущает увеличение своей душевной силы в процессе созерцания и получает удовольствие от осознания в себе «способности сопротивления» им. Душа воспринимающего начинает «ощущать возвышенность своего назначения по сравнению с природой».

Таким образом, в философии Канта эстетика рассматривается как завершающая часть общей философской системы, замыкающая в единое целое сферы познания («чистого разума») и этики («практического разума»), наводящая мост над пропастью между «областью понятий природы» и «областью понятий свободы».

Кант подвел итог более чем столетним размышлениям крупнейших умов Европы над проблемой вкуса, поставив эту категорию фактически в качестве главной эстетической категории в своей эстетике. Эстетика у него, как было показано, это наука о суждении вкуса. Вкус же определяется кратко и лаконично, как «способность судить о прекрасном», опираясь не на рассудок, а на чувство удовольствия или неудовольствия.

На Ваш взгляд, какая часть воспитательной работы в системе ОВД должна отводиться эстетической культуре? Обоснуйте Вашу позицию на основе кодекса профессиональной этики (глава 5)

Успешное выполнение органами внутренних дел стоящих перед ними задач, совершенствование оперативно-служебной деятельности напрямую связаны с формированием у сотрудников высоких профессионально-нравственных качеств, укреплением морально-психологического климата, дисциплины и законности в служебных коллективах. Это, в свою очередь, требует повышения уровня воспитательной работы с личным составом, выделения приоритетов в системе воспитания личного состава, совершенствования организационно-штатной структуры воспитательных аппаратов и обеспечения их оптимального финансирования.

Специфика самой правоохранительной деятельности, сложность условий ее осуществления, психоэмоциональные и физические перегрузки благоприятствуют сравнительно быстрому развитию профессиональной деформации личности сотрудника ОВД. Несомненно, внутриличностные изменения, происходящие с человеком, отражаются на его поступках, стиле общения, предпочтениях, поведении в целом на службе и в быту.

В 2008 году был принят Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ, в котором сформированы нравственные установки сотрудников органов внутренних дел, ориентированные на неукоснительное соблюдение Конституции, законов Российской Федерации, верность Присяге, а также повышению морально-психологической устойчивости личного состава, его общей и профессиональной культуры.

Данный кодекс основывается на фундаментальных общечеловеческих и профессиональных нравственных ценностях, требованиях гражданского и служебного долга.

Существенную роль в преодолении профессиональной деформации сотрудников ОВД играет эстетическое воспитание.

Эстетическое воспитание - это целенаправленная система формирования человека, который не только воспринимает прекрасное, но и стремится жить и творить по законам красоты.

Основными задачами эстетического воспитания являются: формирование эстетических вкусов, идеалов, развитие способности правильно понимать эстетические ценности; формирование у сотрудников потребности утверждать прекрасное в своей деятельности - в труде, в образе жизни, в быту.

Эстетическое воспитание играет большую роль в повышении культуры служебной деятельности, способствует эффективности работы и росту престижа органов внутренних дел. Сейчас нашей стране как никогда нужна не только высокопрофессиональная, но и интеллигентная милиция, которую население уважает и оказывает всяческую поддержку.

Основными принципами эстетического воспитания являются: принцип всеобщности эстетического воспитания и художественного образования, принцип единства эстетического и нравственного воспитания, принцип комплексного воздействия различных видов искусства, принцип творческой самодеятельности работников ОВД.

Принцип всеобщности эстетического воспитания и художественного образования. Чтобы понимать прекрасное, необходима соответствующая подготовка, то есть художественное образование.

Принцип единства эстетического и нравственного воспитания . Сотрудник, который эстетически развит, как правило, является и высоконравственным человеком. И он не позволит себе напиваться, сквернословить, грубить.

Принцип комплексного воздействия различных видов искусства . Эстетически развитый человек должен обладать хотя бы минимумом знаний и различных видов искусства.

Принцип творческой самодеятельности работников ОВД . Необходимо изучать способности своих подчиненных, их увлечения и их всячески поощрять.

Методы эстетического воспитания аналогичны методам нравственного воспитания. К основным из них относятся: убеждение, личный пример, поощрение, принуждение, меры дисциплинарного воздействия.

Итак, в современных условиях значительно возрастают уровень требований к моральному облику и культуре сотрудников органов внутренних дел. Ведь справиться с возросшими задачами способны работники, обладающие не только соответствующим уровнем профессионализма, но и надлежащим уровнем нравственной и эстетической культуры. Эта задача решается в настоящее время в ходе нравственного и эстетического воспитания сотрудников органов внутренних дел.

Список литературы

1. Приказ МВД РФ от 24.12.2008 N 1138 "Об утверждении Кодекса профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации".

2. Борев Ю.Б. Эстетика: Учебник. М., 2002. - 511 с.

3. Бычков В.В. Эстетика: Учебник. М., 2004. - 556с.

4. Гришин А.А., Пылев С.С., Румянцев Н.В., Щеглов А.В. Эстетическая культура сотрудников органов внутренних дел: Учебное пособие. М., 2007. - 288 с.

5. Золкин А.Л. Эстетика: Учебник для ВУЗов. М., 2008. - 447 с.

6. Кривцун О.А. Эстетика: Учебник. М., 2000. - 434 с.

7. Яковлев Е.Г. Эстетика: Учебное пособие для ВУЗов. М., 2003. - 464 с.

Подобные документы

Типичные ситуации нарушения закона достаточного основания. Признаки нелогичности высказываний. Положительные и отрицательные понятия. Определение логических ошибок. Вид суждений (по качеству и количеству, логическому союзу, модальности), их формулы.

контрольная работа , добавлен 30.01.2014

Понятие суждения как формы мышления, отображающей действительно существующие существенные связи и отношения между предметами. Классификация суждений по элементам его структуры: содержанию предиката, качеству связки, объему субъекта и модальности.

контрольная работа , добавлен 06.02.2011

Элементы полной структуры простого суждения. Виды простых суждений по характеру предиката. Объединенная классификация атрибутивных суждений по качеству и количеству. Отношения между понятиями, определение правильность определения и деления понятия.

контрольная работа , добавлен 21.10.2011

Краткие сведения о жизненном пути и деятельности Иммануила Канта - основоположника философского критицизма. Его переломный период или переход от "догматического" к "критическому". Изучение, анализ и описание философских идей и воззрений И. Канта.

реферат , добавлен 22.05.2015

Аналитика прекрасного, возвышенного. Дедукция чистых эстетических суждений. Диалектика эстетической способности суждения. Субъективный принцип способности суждений вкуса. Имперический и интеллектуальный интерес в прекрасном. Антиномия вкуса.

реферат , добавлен 13.06.2002

Суть и разновидности суждений, различение по степени сложности. Качество и количество - важнейшие его логические характеристики. Единство суждения и предложения. Характеристика утвердительных суждений. Виды модальности. Познавательная ценность суждений.

реферат , добавлен 10.02.2009

Знание Канта является коммуникативным минимумом, которым должен владеть каждый современный философ. Эпоха жестоких религиозных войн, в которой жил философ. Трактат Иммануила Канта "К вечному миру", написанный в виде проекта международного договора.

реферат , добавлен 10.02.2009

Основные периоды и идеи философии Иммануила Канта. Доказательства существования Бога в "докантовский" период. Анализ философских трудов Канта, критические подходы к классическим доказательствам бытия Бога. Теория существования Бога в философии И. Канта

реферат , добавлен 09.05.2017

Иммануил Кант - один из самых известных философов. Творческий путь философа. Учение о морали и праве - методический ориентир концепции государства у Канта. Принцип категорического императива. Связь проблем этики и права. Категории права в учении Канта.

курсовая работа , добавлен 23.03.2017

Сущность логики как научного направления, место и значение в ее становлении великого ученого Аристотеля. Классификация суждений по Аристотелю: по качеству, объему охватываемых в суждении понятий, модальности. Развитие ученым принципов диалектики.

Феруза Бозарова
Эстетические взгляды Иммануила Канта

Феруза Бозарова ,
Национальный университет
Узбекистана имени Мирзо Улугбека,
Старший научный сотрудник-соискатель

Feruza Bozarova
The National University of Uzbekistan named after Mirzo Ulugbek,
Senior scientific employee competitor
E-mail - [email protected]

В данной статье проведён творческий анализ эстетического восприятия во взглядах Канта. А также, раскрыты концептуальные взгляды по поводу эстетической интерпритации прекрасного .

Aesthetical views of Immanuil Kant

In this article an analysis of the creative aesthetic features of the beautiful in Kant’s aesthetics is given. As well as outlining the conceptual views on the interpretation of aesthetic beauty.

Философские взгляды учёного — это есть ключ к его творчеству, к тем тайным стимулам, которыми учёный вдохновляется и о которых хочет сообщить миру. Поэтому, стремление к раскрытию определённого взгляда, определить характер, найти главный корень, представляет из себя очень трудоёмкую работу.

Не будет преувеличением, если сказать, что современная эстетика родилась в XVIII веке. Английский учёный Шефстбери и его последователи осуществили экскурсию на чувственные горизонты восприятия красоты. Бёрк провел своё знаменитое различие между категориями прекрасного и возвышенного. Батто во Франции, Лессинг и Винкельман в Германии предприняли попытку создать определённые критерии оценки искусства. Свой вклад внесли и лейбницианцы, а самое главное современное употребление термина «эстетика» ввёл учитель Канта А.Баумгартен. И всё же со времён Платона ни один философ не отводил эстетике как научной отрасли такое важное место в своей философской системе, как это сделал Кант. А также, ни один из его предшественников не догадался, что такие теории как метафизика и этика неполны без третьей составляющей - эстетической теории. Только разумное существо способно ощущать красоту, без ощущения красоты деятельность разума ущербна, — утверждает Кант.

Немецкая классическая эстетика начинается с Иммануила Канта(1724-1804). Величие Канта-философа по достоинству еще не оценено, по крайней мере в нашей историко-философской науке. Мы охотнее находим у него ошибки и различного рода заблуждения, часто видя их там, где их не было и не могло быть, и не обращая внимания на тот факт, что после Канта в Европе дйствительно изменился весь образ философского мышления. Суть втом что в философии Канта человек из страдательного и благодетельствуемого существа был выдвинут на высокий уровень нежели раньше и понимается теперь как творец природы. Идею Канта мы не поняли даже после существенных работ В.И. Вернадского, который показал, правда на естественнонаучном примере, что человек — важнейший и мощнейший геокосмический фактор в нашей вселенной и что на природные процессы он же и влияет, и если не учитывать его свойства эти процессы нам не понять. Но мы поняли это спустя столетия когда нагрянули серьёзнейшие кризисные ситуации и катаклизмы на нашу среду, и что всему этому причина, оказывается является сам человек.

Итак великий учёный и предсказатель Кант предположил, что только в эстетическом восприятии природы мы постигаем предел своих возможностей и осознаём своё отношение к миру. Именно эстетический взгляд показывает, что наша точка зрения это и есть именно наша точка зрения, и что мы являемся творцами природы не в большей степени, чем творцами той самой точки зрения, с которой мы смотрим на неё. Как уже говорилось выше иногда мы переходим за пределы нашей точки зрения, но это не для того чтобы постичь трансцендентный мир, а чтобы погрузиться в гармонию наших чувств и объективных вещей. И в то же время мы осознаём божественный порядок, который делает эту гармонию возможной.

Эстетические взгляды Канта подробно и максимально глубоко изложены в «Наблюдениях над чувствами прекрасного и возвышенного» (1764), «Критике чистого разума» (1781), «Критике практического разума» (1788), а особенно в «Критике способности суждения» (1790).

“Критика способности суждения”-это обширная, но в малой степени связанная с прежней трансцендентальной эстетикой Канта. Современник, посещавший лекции Канта по эстетике, записал, что «основные мысли «Критики способности суждения» были даны в очень простом, ясном и развлекательном стиле». Когда Кант начал работу над этой книгой ему уже исполнился 71 год, не трудно сомневаться в том что его способность мастерски доказывать свои мнения, которая явно наблюдается в его прежних работах, начала ему изменять. Но всё же «Критика способности суждения» и ныне, считается одной из важнейших работ в области эстетики. Не преувеличивая можно сказать, без неё в современном понимании эстетики не было бы вовсе. Даже очень простые, ясные и развлекательные и кажущиеся беспомощными - аргументы, служат доказательством исключительно оригинальным выводам.

В целом, Кант не хотел продолжать в своей уже третьей «Критике» исследование проблем, которым посветил ранние две «Критики». Он хотел доказать, что эстетика, как познание и практический разум, обладает собственной значимостью. Так как между познанием и практическим разумом лежит «свойство суждения». Считая, что суждение имеет как субъективный, так и объективный аспекты, Кант разделяет свою Критику на эстетику и диалектику. Первая часть рассматривает субъективные стороны, она посвящена эстетическому суждению, вторая рассматривает объективные стороны природы, и посвящается природным проявлениям.

Кантовская эстетика основывается на фундаментальных философских проблемах, которую он выражает различными способами, излагая их в антиномиях. И так, согласно антиномии вкуса, эстетическое суждение всегда противоречит с самим собой, потому что оно должно быть в одно и то же время эстетическим (то есть выражением субъективного опыта) и общим суждением, претендующим на всеобщее признание. И всё же разумные существа такие как человек, просто в силу своей разумности выносят такие суждения. С одной стороны, объект доставляет им удовольствие, и это сиюминутное удовольствие не основано на каком либо анализе объекта, его предназначения, причинности или строения. С другой стороны, они выражают своё удовольствие в форме суждения, говоря так, «будто красота есть свойство предмета» , то есть, представляя, что оно доставляет им удовольствие, в качестве объективной ценности. Однако возможно ли это? Приятные ощущения моментальны, не основаны на размышлении или анализе, в таком случае на каком основании мы требуем всеобщего признания?

Чем ближе подходить к проблеме красоты, тем яснее проявляется этот парадокс. Наши ощущения, чувства и суждения называются эстетическими, потому что они имеют отношение к опыту. Никто на свете не может судить о красоте предмета, которого он никогда не видел, о котором даже не слышал. Научные, а также практические суждения возможно и можно получить «из вторых рук». Скажем, можно принять чьё-либо авторитетное суждение о проблемах физики, к примеру, об использовании магнитных полей. Но как возможно принять пусть и авторитетное суждение о достоинствах картин Леонардо или музыки Моцарта, если их видел и не слышал. Следовательно, в эстетическом суждении не может быть ни правил, ни принципов. «Под принципом вкуса надо понимать основоположение, под условие которого можно подвести понятие предмета и затем посредством умозаключения вывести, что предмет прекрасен. Но это совершено невозможно. Ибо удовольствие человек должен получить непосредственно от представления о предмете и вынудить у него это удовольствие посредством доказательств, будет пустой болтовнёй» . Представляется, что право на эстетическое суждение даёт нам только опыт, а не умозаключение, так что всё, что отличается от чувственного восприятия предмета, вносит отличие и в его эстетическую значимость (поэтому, например непередаваемы ощущения от поэзии). Кант утверждает, что эстетическое суждение свободно от понятий, и красота не является понятием.

Известно что, эстетический вкус индивидуален, субъективное созерцание в нём приоритетно. Великий английский философ Д.Юм исходя из этого, сказал: «о вкусах не спорят». Существуют такие эстетические ценности, которые обусловлены определённым временем, социальной жизнью, общенациональностью, общечеловечностью, а также, культурой. В таких случаях действительно «о вкусах не спорят».

Так мы оказываемся перед первой антиномии вкуса: «Суждение вкуса не основано на понятиях, а то в противном случае о нём можно было бы диспутировать (приходить к решению посредством доказательств)» . Однако этот вывод, как кажется, противоречит тому факту, что эстетическое суждение всё же является суждением. То есть, если несколько человек или группа людей имеет другое мнение, по поводу вкуса, специально обращать внимание на частное мнение считается необязательным: их мнение игнорируется путём молчания в ответ. Потому что, никто не имеет морального права отвергнуть и сказать «мне это не нравится» по поводу ценностных взглядов тысячи и миллионов людей. Итак, Кант выдвигает следующую антиномию вкуса: о вкусах, согласно его выводам, можно и нужно спорить, здесь можно прийти к общему согласию, если априорные способности нашей души достаточно развиты.

Когда я называю что-либо прекрасным, я не имею в виду, что это нравится только мне: я говорю об этом, а не о себе, и, если потребуется, постараюсь дать обоснование ему, указывая на свойства предмета. А любой поиск обоснования имеет универсальный характер рассудочной деятельности. В сущности, я утверждаю, что другие, если они разумные существа, должны испытывать такой же восторг, какой испытываю я. Это приводит ко второй формулировке антиномии вкуса: «Суждение вкуса основано на понятиях, как то в противном случае о вкусах… нельзя было бы даже спорить» .

Вывод, о вкусах не спорят и в тоже время о вкусах надо спорить . В этом парадоксе есть большая доля правды, например: «Э.Бёрк сравнивает прекрасное и возвышенное, и исследует их как разные категории. Сам Кант рассматривает эти же понятия в качестве развивающихся в гармонии. А мнение Гегеля отличается от обеих выше указанных, оказывается что возвышенное это один из видов прекрасного, и что возвышенное это превращение внешнего прекрасного во внутреннее.

Кант считает, что эстетическому чувству характерна незаинтересованность . Оценка приятного возникает в ощущении и связана с интересом. Доброе мы оцениваем при помощи понятий, благоговение к нему также связано с интересом. Оценка красоты свободна от интереса чувств и разума. По Канту категория прекрасного имеет четыре особенности, и это одно из первых её особенностей. В этом плане в творчестве немецкого мыслителя наблюдается сходство взглядов с великим Восточным мыслителем Газали. Газали в своё время тоже указал на незаинтересованность прекрасного. А также, Кант говорит, что эстетическое чувство является незаинтересованным и проявляется в отношении к предмету в чистом любовании. На счёт относительности прекрасного Кант такого же мнения, как и Газали. Иногда это так явно видно, что оба мыслителя в качестве примеров применяют или человека или лошадь. Кроме как у Канта взгляды Газали в развитой форме можно наблюдать у таких философов как: Д.Юм, Бёрк, Шефстбери, Хатчэсона..

Вторая особенность прекрасного заключается в познании её без понятий, без категорий разума, она понимается всеми, то есть она всеобща: «Прекрасно то, что всем нравится без посредства понятия». Эстетическое суждение никогда не поддаётся логическому обсуждению. Третья особенность прекрасного - это целесообразность, хотя нет представления о её цели. «Красота - это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели». И наконец, четвёртая особенность, прекрасное необходимо для всех и она общезначим а .

Наряду с прекрасным Кант исследует и категорию возвышенного. Возвышенное, говорит Кант: «Чем страшнее их вид, тем приятнее смотреть на них, если только мы сами находимся в безопасности; такие предметы мы называем возвышенными, так как они увеличивают нашу душевную силу сверх обычного и позволяют обнаружить в себе совершенно другого рода способность к сопротивлению, которая дает нам мужество помериться силами с кажущимся перед нами всемогуществом природы». Кант считает, что чувство прекрасного связано с качеством объекта, а чувство возвышенного с количеством.

Кант делит возвышенное на математическое и динамическое. Математическое возвышенное связано с экстенсивным количеством во времени и пространстве, а второе с количеством силы и могущества. К первому виду возвышенного в качестве примера можно привести звёздное небо, океан, а второму - пожары, наводнения, гром, землетрясение и т.д. Оба вида возвышенного превосходят масштабы нашего разума. Они подавляют нас своим могуществом и масштабами. Затем, это чувство подавленности заменяется чувством некоего оживления нашего сознания. Потому что, в данном случае подавляются лишь чувства, но сознание возвышается. Разум способен познавать возвышенные над высшим явления. Именно поэтому мы себя чувствуем великими и могущими при озарении возвышенных явлений. Настоящее возвышенное это - разум, этическая природа человека, стремление к потустороннему. Исходя из этого, Кант считает, что настоящее возвышенное нужно искать в душе человека. Человек, не способный ни почувствовать величия природы, ни испытывать благоговение перед ней лишен очень важного для каждого разумного существа осознания ограниченности своих возможностей. Он не умеет смотреть на себя с трансцендентальной точки зрения, точки, из которой возникает нравственность.

Кантианская революция в философии обозначила неразрывную связь философии - эстетики - практического разума (этики). Человек в качестве деятеля и твореца, воссоздаёт себя и природу, утверждая в мире Красоту.

Сп исок литератур ы:

1.Кант И. Критика способности суждения. // Собр.соч. в шести томах. Т.5. М.1964.
2.Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М.1973.
3.Афасижев М.Н. Эстетика Канта. М.1975.
4.Гулыга А.В. Кант. М.1981.

1. Понимание прекрасного и учение о возвышенном в «Критике способности суждения»

Прекрасное у Канта определяется в соответствии с основными особенностями суждения вкуса. В этом смысле оно есть:

А) предмет «благорасположения, свободного всякого интереса» , а, согласно другому определению, «форма целесообразности предмета, воспринимаемая в нем без представления о цели» ;

Б) то, что без помощи понятия, т.е. без участия категорий рассудка, представляется нам как предмет всеобщего благорасположения; Кант отмечает, что «во всех суждениях, в которых мы признаем что-либо прекрасным, мы никому не дозволяем придерживаться иного мнения, несмотря на то, что основываем наше суждение не на понятиях, а только на нашем чувстве; следовательно, полагаем его в основу суждения не как частное, а как общее чувство» ;

В) то, что нравится без понятия как предмет необходимого благорасположения .

Кроме того, Кантом подробно разработана теория возвышенного. «Общность прекрасного и возвышенного, - пишет он, - состоит в том, что оба они нравятся сами по себе. А также в том, что оба они предполагают не чувственное и не логически определяющее суждение, а суждение рефлексии». И в прекрасном, и в возвышенном «благорасположение» не связано ни с чувством приятного, ни с определенным понятием, но все-таки оно «соотнесено с понятиями». Это благорасположение, исходящее из воображения , которое, в свою очередь, «рассматривается … в соответствии со способностью рассудка или разума давать понятия как нечто им содействующее» (подчеркнем: не с какими-то определенными понятиями, а только со способностью их давать). Поэтому-то «оба суждения объявляют себя общезначимыми», хотя вовсе не претендуют ни на что, кроме удовольствия . Между тем, возвышенное отличается от прекрасного.

Еще до Канта (например, в английской эстетике) возвышенными именовали такие объекты, которые превосходят «меру человеческого», а чувство возвышенного понимали как противоречивое единство, с одной стороны, восторга, восхищения, благоговения, а с другой - трепета, страха и даже ужаса. Возьмем для примера определение возвышенного, предложенное Эдмундом Берком, английским философом XVIII века. В своем «Исследовании о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» Берк писал: «Аффект, вызываемый великим и возвышенным, существующим в природе, есть изумление, при котором все движения души приостановлены под воздействием какой-то степени ужаса. <…> Великая сила возвышенного не только не вызывается нашими рассуждениями, но даже предупреждает их и влечет нас куда-то своей непреодолимой силой» .

Кант тоже считает, что возвышенное неизмеримо человеческой мерой: оно, по его словам, «абсолютно велико», т.е. велико «вне всякого сравнения» . Поэтому оно не столько охватывается чувственным переживанием, сколько побуждает воображение «двигаться в бесконечность», и в этом смысле приобщает нас к трансцендентному, как бы «просвечивающему» сквозь возвышенный объект: «…ибо возвышенное в собственном смысле слова не может содержаться ни в одной чувственной форме и относится лишь к идеям разума; хотя соответствующее им изображение невозможно, они именно вследствие этого несоответствия, которое может быть воображено чувственно, возбуждаются и проникают в душу» .

Для докантовской эстетики возвышенное - это имманентное свойство самого объекта. Кант же полагает, что объект не может быть возвышенным сам по себе: это мы придаем ему свойство возвышенного. В переживании прекрасного мы не выходим из области чувств; прекрасное как бы объективно, мы воспринимаем его посредством ощущения, как некоторую данность. Что же касается возвышенного, то здесь всегда совершается как бы переход из чувственного в духовное. Потому-то Кант и говорит, что прекрасное принадлежит объекту, а возвышенное коренится в субъекте. «Так, огромный, разбушевавшийся океан не может быть назван возвышенным; его вид ужасен. И душа уже должна быть полна рядом идей, чтобы в подобном созерцании проникнуться чувством, которое само возвышенно» .

Действительно, никакой объект не является возвышенным только из-за того, что он «абсолютно велик». Он возвышен только в том случае, если его чувственно воспринимаемая форма соединяется с представлениями сверхчувственного порядка, например, идеями силы, могущества, свободы и т.п. Но поскольку эти идеи выражают возведенные в абсолют человеческие качества, то наслаждение возвышенным оказывается удовольствием от созерцания не внешнего объекта, а нашего собственного идеального образа, идеального предела наших духовных возможностей. «…Чувство возвышенного в природе, - пишет Кант, - есть уважение к нашему собственному назначению, которое мы приписываем объекту природы посредством своего рода подстановки (смешения уважения к объекту с уважением к идее человечества в нас как субъекте), что делает для нас наглядным превосходство связанного с разумом назначения наших познавательных способностей над высшей способностью чувственности» . Ср.: «Возвышенным оказывается такой предмет, такое явление, такой поступок, в которых с исключительной силой, с необыкновенным могуществом, с всепоглощающей энергией проявляется человеческий идеал» .

Удовольствие от возвышенного противоречиво: оно «возникает лишь опосредованно, а именно порождается чувством мгновенного торможения жизненных сил и следующего за этим их приливом» . Мы замираем перед объектом, превосходящим нас по величине и силе, у нас захватывает дух, мы внутренне сжимаемся от страха, но в этот момент воображение угадывает в величине - величие, а в силе - абсолютную мощь и беспредельную свободу, родственную нашему собственному духу, и мы словно бы застываем в изумленном и благоговейном созерцании. Вот как пишет об этом Кант: «Эту взволнованность можно (особенно в ее первые минуты) сравнить с потрясением, т.е. быстро сменяющимся отталкиванием и притяжением одного и того же объекта. Чрезмерное для воображения (до пределов которого оно доводится при схватывании созерцания) - как бы пропасть, в которой оно боится потеряться; однако для идеи разума о сверхчувственном такое стремление воображения не чрезмерно, а закономерно, тем самым в такой же мере притягательно, в какой это для чувственности было отталкивающим» .

То возвышенное, которое определяется количественной мерой («велико вне всякого сравнения» и т.д.), называется у Канта «математическим». А то, которое свидетельствует о мощи природы, - «динамическим». Примером первого может служить звездное небо, поражающее своей безграничностью, но не представляющее для нас непосредственной опасности. Пример второго - грозящая нам природная стихия. Кажется, Кант не был склонен противопоставлять одно другому по степени полноты переживания, но вот, скажем, Фридрих Шиллер (один из первых последователей Канта в эстетической теории) отдавал предпочтение динамическому возвышенному: «Теоретически-великое расширяет, собственно, только сферу наших проявлений, практически-великое, динамически-возвышенное - нашу силу. Лишь посредством возвышенного мы узнаем о нашей истинной и полной независимости от природы; ибо совсем разные вещи - ощущать себя независимым от естественных условий только в акте представления <…> или же чувствовать себя возвышенно поднявшимся над судьбой, над всякими случайностями, над естественной необходимостью» . В этом высказывании отчетливо слышится нота характерной для предромантической эстетики героизации возвышенного.

2. Понимание искусства и художественной деятельности

Как мы увидим впоследствии, для некоторых мыслителей классической эпохи (например, для Гегеля, Шеллинга) эстетика была преимущественно наукой об искусстве. У Канта - не так. Он больше говорит об эстетическом освоении внехудожественного мира, однако искусство его тоже интересует, хотя бы потому, что в искусстве, как он полагает, эстетическая способность реализуется в самой полной мере.

Точного и исчерпывающего определения искусства Кант не дает. В самом общем плане искусством надо называть «созидание» определенных произведений, но не какое угодно, а «созидание посредством свободы или произвола, полагающее в основу своих действий разум» .

Кант различает искусства механические, приятные и прекрасные. Механические - это те, которые просто воспроизводят образ в каком-то отношении полезного предмета. Приятные - те, «цель которых - только доставлять наслаждение; к ним относится то привлекательное, что может развлечь общество за трапезой: занимательный рассказ, умение вызвать свободную оживленную беседу, настроить шутками и смехом на веселый лад» . Сюда же относятся и сервировка стола, и «всякие игры, единственный смысл которых состоит в том, чтобы убить время».

Другое дело - прекрасное искусство. Оно, как говорит Кант, есть «способ представления, сам по себе целесообразный, который, хотя и лишен цели, тем не менее поднимает культуру душевных сил для сообщения их обществу» . Это такое искусство, которое, в силу отсутствия у него определенной цели (и, следовательно, функции), автономно от морали, науки и вообще любых жизненных практик. В нем находит свое высшее выражение автономность («незаинтересованность») самого эстетического.

Прекрасное искусство создается художником, или «гением». Посмотрим, что такое гений и чем характеризуется эта «продуктивная» (творческая) способность.

«Гений - это талант (дар природы), который дает искусству правила» . Особенности гения, по Канту, таковы:

А) это «талант создавать то, для чего не может быть дано определенное правило, а не умение создавать то, чему можно научиться, следуя определенному правилу»; отсюда оригинальность - основное качество гения;

Б) среди произведений, претендующих на оригинальность, возможна и «оригинальная бессмыслица», поэтому надо иметь в виду, что создания гения - это такие создания, которые могут служить примером, образцом для других;

В) гений творит, в известном смысле, бессознательно: он «сам не может описать или научно обосновать, как он создает свое произведение - он дает правила подобно природе; поэтому создатель произведения … сам не ведает, как к нему пришли эти идеи, и не в его власти произвольно или планомерно придумать их и сообщить в таких предписаниях, которые бы позволили им создавать подобные произведения» .

Гений, говорит далее кенигсбергский философ, есть следствие определенного душевного склада, при котором воображение господствует над рассудком. Воображение проявляется «в создании как бы другой природы из материала, который дает действительная природа» . Представлениям воображения «не может быть адекватно никакое понятие»: это значит, что сами они выходят за пределы рассудка и не подчиняются ему. Но художник руководствуется не только ими. Чем бы произведение отличалось от химерических фантазий, если бы исходило только из представлений воображения? Нет, оно исходит из эстетической идеи . Эта идея есть «присоединенное к данному понятию представление воображения, связанное в свободном применении с таким многообразием частичных представлений, что выражение, которое обозначало бы определенное понятие для него, найдено быть не может» .

Вот, например, Кант приводит поэтическое высказывание: «Солнце проглянуло, как покой проглядывает из добродетели». Как рождается такой образ? Он рождается путем свободного (неподводимого под «правила» рассудка) соединения понятия добродетели с теми чувственными представлениями, которые яснее всего передают сущность добродетели. В итоге - целостный образ, в котором алогически совмещенными оказываются добродетель, солнце, покой. Эти представления не просто соединяются здесь, но как бы проницают друг друга, предстают как аспекты одного целого. О чем идет речь - о добродетели, о солнце, о покое? И о том, и о другом, и о третьем одновременно. Здесь сама одновременность и важна. Кант в этой связи говорит, что гений способен «выразить неизреченное» и «сделать его всеобще сообщаемым», потому что он схватывает «быстро исчезающую игру воображения» и передает ее с помощью понятия, для которого нет логических правил.

Концепция «эстетической идеи» в известном смысле предвосхищает учение структуралистски ориентированной эстетики о том, что целостность художественного представления (рационально неразложимой художественной идеи) находит самое устойчивое выражение в строении художественного языка (во всех искусствах, вне связи с эпохой и стилем): язык самим своим внутренним устройством допускает возможность совмещения таких смысловых элементов, которые логически несовместимы.

Возьмем в пример такое явление, как ритмический параллелизм: это средство продуцирования новых значений, как правило, не имеющих логической четкости, интуитивно осознаваемых. Вот четверостишие Блока:

Твой очерк страстный, очерк дымный

Сквозь сумрак ложи плыл ко мне.

И тенор пел на сцене гимны

Безумным скрипкам и весне.

В первой строке сочетание «очерк страстный» основано на прямом словоупотреблении, а сочетание «очерк дымный» - на переносном. Они как будто вполне независимы друг от друга. Но повторение одного и того же слова как бы приглушает их отдаленность друг от друга, связывает их в единое семантическое целое. Несопоставимые понятия «страстный» и «дымный» оказываются близкими, образуют такое смысловое единство, которое, в силу своей неразложимости, т.е. неделимости на отдельные элементы, может быть постигнуто только как целое

Основоположником немецкой классической философии является Иммануил Кант (1724–1804) – философ и ученый, родоначальник немецкого классического идеализма. Эстетическая концепция Канта, как и его философия в целом, характеризуется внутренней противоречивостью. Под его влиянием впоследствии создавались философские концепции самого разнообразного толка.

Основной труд Канта по эстетике “Критика способности суждения”. Он делает попытку определить специфику эстетического принципа, отделить эстетическое от нравственности, от познания и от всех других видов общественной деятельности человека. Философ критикует методологические основы рационализма и эмпиризма в эстетическойнауке, ограниченность эмпирически сенсуалистских принципов.

Кант стремился в теории познания, в этике и эстетике обосновать всеобщность и необходимость суждений, поскольку теоретическое знание складывается именно из суждений, имеющих необходимое и всеобщее значение.

“Критике способности суждения” предшествовал его труд “Критика чистого разума”, где обосновывалась возможность теоретического знания и преодоление скептицизма, базирующаяся на априоризме. Автор исходит из того, что “вещь-в-себе” непознаваема. Мы познаем лишь явления. Этот тезис мешает Канту преодолеть агностицизм и скептицизм Юма. Более того, в результате он сам объясняет теорию познания с позиции агностика. Ведь в опыте, по мнению Канта, мы имеем дело не с “вещами-в-себе”, а лишь с явлениями, которые упорядочиваются априорными формами нашей чувственности и рассудка. Под формами чувственности он понимает время и пространство. Благодаря наличию в познающем субъекте априорных форм обеспечивается всеобщность и необходимость теоретического знания, обязательный переход от опытных данных к обобщениям, имеющим полную достоверность. Так, Кант пытается примирить рационализм и эмпиризм на основе априоризма, ведущего к агностицизму. Эти обобщения относятся лишь к миру явлений, мир “вещей-в-себе” оказывается непознаваемым в принципе.

Данная концепция определяет и этику и эстетику Канта. Поскольку всеобщность и необходимость суждений гарантируются априорными формами, присущими субъекту, то цель анализа – найти соответствующие априорные формы для данной области, роль которых в сфере эстетических суждений играет принцип целесообразности. При этом из эстетических категорий на первом плане стоит прекрасное, на втором – возвышенное, а затем – философско-эстетические проблемы искусства и художественного творчества. Кант анализирует рефлексирующую силу суждения, которая, по его теории, не познает объекты, а обсуждает их по принципу целесообразности. Целесообразность может быть реальной. В этом случае предмет целесообразен (совершенен), поскольку он согласуется со своей сущностью или со своим значением для человека. Но целесообразность может быть и формальной. Формально, или субъективно, рационален предмет, который согласуется с природой нашей познавательной способности. Такой предмет мы называем прекрасным. Целесообразность у Канта для человека, прежде всего, связана с чувством удовольствия. Если она реальна, то удовольствие покоится на понятии предмета и является логическим удовлетворением. Если же она формальна, то основывается на согласовании предмета с нашими познавательными способностями и поэтому является эстетическим чувством.

Следовательно, эстетическое суждение проистекает из свободной игры рассудка и силы воображения. Благодаря гармонии способностейпознания мы относим предмет к субъекту. И в ней же лежит причина чувства удовольствия, испытываемого нами от предметов, причина того, что предметы нравятся нам.

Кант отказался от традиции немецкой просветительской эстетики ставить в центр концепции понятие прекрасного и искать объективные основы красоты. Главный вопрос для него – субъективные условия восприятия прекрасного. Он утверждал, что нет науки о прекрасном, а есть только критика (анализ) прекрасного.

Эстетическое чувство, по Канту, бескорыстно и сводится к чистому любованию предметом, который есть не что иное, как форма. Следовательно, прекрасное есть предмет незаинтересованного любования. Это первая особенность прекрасного.

Второй особенностью прекрасного является то, что оно без помощи понятия, без категорий рассудка представляется нам как предмет всеобщего любования. Удовлетворение от прекрасного соответственно носит всеобщий характер, хотя оно и не основывается ни на каком понятии и логическом рассуждении. Эстетическое суждение никогда не может быть обосновано логически.

Третья особенность прекрасного – наличие формы целесообразности, поскольку мы можем воспринимать в предмете рациональность, не образуя представления о некоей определенной цели. Красота есть форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели.

Четвертая особенность выражается в том, что оно нравится без понятия, как предмет необходимого любования.

Итак, прекрасно то, что нравится всем без всякого интереса, своей чистой формой.

Кант разделяет “свободную” и “привходящую” красоту. Если “свободная” не предполагает никакого понятия о том, каким должен быть объект, то “привходящая” допускает понятие о цели и совершенстве предмета, основываясь на сравнении объекта с его родовым понятием, идеей. Так, например, красота лошади или церкви предполагает понятие о цели, о том, чем должна быть эта вещь.

В связи с понятием “привходящей” красоты Кант говорит и об идеале. Если идея – понятие разума, то идеал – представление о единичной сущности, адекватной какой-либо идее. Значит, идеал есть воплощение идеи в отдельном существе. Идеалом может быть только человек, поскольку он имеет цель своего существования в самом себе и сам через разум способен определять себе свои цели.

Этот пункт рассуждения возвращает мыслителя к просветительскому смешению категорий эстетики и этики, от которого он так стремился уйти. В духе философии Просвещения он приходит к выводу, что прекрасное есть симовл нравственно доброго. Само же искусство было сведено к простому символу добра.

Возвышенное, как и прекрасное, имеет, по Канту, особенностьнравиться само по себе, оба они предполагают суждение рефлексии. Удовольствие здесь связано с одним лишь воображением или со способностью изображения. Суждения о прекрасном и возвышенном претендуют на всеобщность, хотя и не основываются на логических доказательствах. Кант отмечает между ними и различие. Прекрасное нравится благодаря своим определенным формам. Но неопределенное и бесформенное тоже может воздействовать эстетически. В прекрасном удовольствие связано с представлением качества, в возвышенном –с количеством. В прекрасном удовольствие непосредственно порождает чувство жизнедеятельности, возвышенное же вначале на некоторое время вызывает торможение жизненных сил, а лишь потом способствует их сильному проявлению.

Возвышенное Кант определяет как то, что “безусловно велико”, или то, “в сравнении с чем все другое мило”. Он различает математически и динамически возвышенное. Первое охватывает экстенсивные величины – величины протяженности в пространстве и времени (звездное небо, океан), второе – величины силы и могущества (пожар, землетрясение, ураган, гроза). В обоих случаях возвышенное превосходит силу нашего чувственного представления, подавляет наше воображение. Вследствие чего нам кажется, что мы не можем объять явление нашим чувственным взором. Но это только первое впечатление. Затем угнетенность сменяется оживлением нашей деятельности, поскольку здесь подавляется лишь наша чувственность, зато возвышается духовная сторона.

Созерцание возвышенного пробуждает у нас идею абсолютного, бесконечного, причем она не может быть адекватно представлена в созерцании. Бесконечное воспроизводится через свою непредставимость. Мы можем мыслить бесконечное, а не созерцать его. Разум способен мыслить самое величайшее, что только может иметь место в чувственном мире, поэтому в возвышенном мы чувствуем себя мизерными как чувственные существа, но великими как существа разумные. Истинно возвышенное – это разум, нравственная природа человека, его стремление к чему-то выходящему за пределы чувственно постижимого.

Эстетическая концепция Канта получает дальнейшую конкретизацию в учении о гении. Он указывает, что прекрасное в природе есть прекрасная вещь, прекрасное в искусстве – прекрасное представление о вещи. Для восприятия красоты достаточно иметь вкус, т. е. способность представлять предмет применительно к удовольствию или неудовольствию. Для воспроизведения прекрасного требуется еще одна способность – гений.

Для выявления природы гения Кант обращается к анализу характерных особенностей искусства, которое отличается от природы тем, что оно результат человеческой деятельности. Хотя теоретическая деятельность и является человеческой, но художественной – нет. Втеоретической деятельности заранее известно, что должно быть сделано.

Здесь, следовательно, нет творческого момента. В искусстве же, если даже и известно, что и как должно быть сделано, результат достигается не сразу, для этого требуется еще ловкость и умение.

Искусство, по Канту, следует отличать от ремесла, поскольку искусство свободно, а ремесло для заработка, это наемное творческое. Искусство, как игра, – занятие, которое приятно само по себе. Ремесло, как работа, само по себе обременительно, а заманчиво только по результату, например, по заработку, и для кого-то является принудительным.

Сопоставляя прекрасное в природе и в искусстве, Кант выдвигает положение о том, что прекрасное в искусстве не должно казаться умышленным. Целесообразность в продукте изящных искусств, хотя и дается преднамеренно, однако должна казаться непредумышленной. На изящные искусства надо смотреть, как на природу, но при этом надо сознавать, что это все-таки искусство. Художественное произведение должно быть естественным и правдоподобным. Оно не должно быть “вымученным”, не должны просвечивать педантичные “правила”, хотя они были перед глазами художника, когда он создавал произведение искусства.

Искусство, по Канту, действует закономерно без закона, намеренно без намерения. Закон, по которому творит гений, не правило рассудка, он является естественной необходимостью внутреннего характера. Природа художника дает закон, прирожденная способность духа предписывает искусству правила. Эта способность – гений художника. Художественное произведение, следовательно, есть продукт творчества гения, а само искусство возможно только через гения. Гений – это власть давать правила. Он представляет собой абсолютно творческое начало, он, безусловно, оригинален. Гений встречается только в сфере искусства. Ведь тому, что основано на понятии, можно научиться. Так, можно научиться тому, что изложил Ньютон в своих принципах натуральной философии, утверждал ученый. Но вдохновению научиться нельзя.

Кроме того, он глубоко проанализировал вопрос о своеобразии процесса художественного творчества. Действительно, труд ученого и труд художника имеют свои особенности. Не обошел Кант и традиционный вопрос о взаимоотношении эстетического и нравственного. Он говорил, что идеальный вкус имеет тенденцию внешне содействовать моральности. Значит, воспитание эстетического вкуса – это и нравственное воспитание личности.

Кант, бесспорно, принадлежит к великим мыслителям, оказавшим огромное влияние на развитие философской и эстетической мысли в последующие столетия.

33. Философия И. Г. Фихте.

Важный шаг в пересмотре кантовского учения осуществил И.Г. Фихте (1762-1814), указав на противоречивость понятия вещи в себе и на необходимость его устранения из критической философии как реликта догматического мышления. По Фихте, из чистого Я трансцендентальной апперцепции должна быть выведена не только форма знания, но и все его содержание. А это значит, что кантовский трансцендентальный субъект тем самым превращается в абсолютное начало всего сущего - абсолютное Я, из деятельности которого должна быть выведена вся полнота реальности, весь объективный мир, именуемый Фихте "Не-Я". Таким образом понятый субъект по существу встает на место божественной субстанции классического рационализма: известно, что в юности Фихте увлекался философией Спинозы.
Для понимания субъективного идеализма Фихте мы должны все время помнить, что Фихте исходит из кантовского трансцендентализма, т.е. обсуждает проблему знания, а не бытия. Главный вопрос кантовской "Критики чистого разума" - "как возможны синтетические априорные суждения?", т.е. как возможно научное знание - остается центральным и у Фихте. Поэтому Фихте называет свою философию "учение о науке" ("наукоучением", как у нас обычно переводили термин Wissenschaftslehre). Наука, согласно Фихте, отличается от ненаучных представлений благодаря своей систематической форме. Однако систематичность - необходимое, но не достаточное условие научности знания: истинность всей системы базируется на истинности ее исходного основоположения. Это последнее, говорит Фихте, должно быть непосредственно достоверным, т.е. очевидным; очевидность, с точки зрения немецкого философа, - главный критерий истины. Такое самоочевидное положение должно составлять фундамент самого человеческого сознания, источника и носителя всего остального знания.
Как в свое время Декарт в поисках самого достоверного принципа обратился к нашему Я ("мыслю, следовательно, существую"), так же точно поступает и Фихте. Самое достоверное в нашем сознании, говорит он, - это самосознание: "Я есмь", "Я есмь Я". Акт самосознания - уникальное явление: по словам Фихте, он есть действие и одновременно продукт этого действия, т.е. совпадение противоположностей - субъекта и объекта, ибо в этом акте Я само себя порождает, само себя полагает.
Однако при всем сходстве исходного принципа Фихте с картезианским между ними есть и существенное различие. Действие, которым Я рождает само себя, есть, согласно Фихте, деяние свободы. Поэтому и суждение "Я есмь" - не просто констатация некоторого наличного факта, как, например, суждение "роза красна", а как бы ответ на призыв, на требование - "будь!" - сознай свое Я, сознай его как некую автономную реальность актом осознания-порождения и тем самым войди в мир свободных, а не просто природных существ. Это требование апеллирует к воле, а потому в суждении "Я есмь Я" выражается та самая автономия воли, которую Кант положил в основу этики. Философия Канта и Фихте - это идеализм свободы, этически ориентированный идеализм.
Однако у Фихте нет того водораздела, который Кант проводил между миром природы, где царит необходимость, закономерность, изучаемая наукой, и миром свободы, основу которого составляет целесообразность. В абсолютном Я Фихте теоретическое и практическое начала совпадают, и природа оказывается лишь средством для осуществления человеческой свободы, утрачивая тот остаток самостоятельности, который она имела в философии Канта. Активность, деятельность абсолютного субъекта становится у Фихте единственным источником всего сущего. Мы только потому принимаем существование природных объектов за нечто самостоятельное, что от нашего сознания скрыта та деятельность, с помощью которой эти объекты порождаются; раскрыть субъективно-деятельное начало во всем объективно сущем - такова задача наукоучения Фихте. Природа, по Фихте существует не сама по себе, а ради чего-то другого: чтобы осуществлять себя, деятельность Я нуждается в некотором препятствии, преодолевая которое она развертывает все свои определения и, наконец, полностью осознает себя, достигая тем самым тождества с самой собою. Такое тождество, впрочем, не может быть достигнуто на протяжении конечного времени: оно является идеалом, к какому стремится человеческий род, никогда полностью его не достигая. Движение к такому идеалу составляет смысл исторического процесса.
В своем учении Фихте, как видим, выразил убеждение в том, что практически-деятельное отношение к предмету лежит в основе теоретически-созерцательного отношения к нему. Фихте доказывал, что человеческое сознание активно не только тогда, когда оно мыслит, но и в процессе восприятия, когда оно, как полагали французские материалисты (а отчасти еще и Кант) подвергается воздействию чего-то вне его находящегося. Немецкий философ полагал, что для объяснения процесса ощущения и восприятия не следует ссылаться на действие "вещей в себе", а необходимо выявить те акты самодеятельности Я (лежащие за границей сознания), которые составляют невидимую основу "пассивного" созерцания мира.
Как мы помним, уже у Канта понятие трансцендентального субъекта не совпадает ни с индивидуальным человеческим субъектом, ни с божественным умом традиционного рационализма. Не менее сложным является исходное понятие учения Фихте - понятие "Я". С одной стороны, Фихте имеет в виду Я, которое каждый человек открывает в акте саморефлексии, а значит, индивидуальное, или эмпирическое, Я. С другой - это некая абсолютная реальность, никогда полностью не доступная нашему сознанию, из которой путем ее самораскрытия-саморазвития порождается весь универсум и которая поэтому есть божественное, абсолютное Я. Абсолютное Я - это бесконечная деятельность, которая становится достоянием индивидуального сознания только в тот момент, когда она наталкивается на некоторое препятствие и этим последним ограничивается. Но в то же время, натолкнувшись на границу, на некоторое Не-Я, деятельность устремляется за пределы этой границы, затем снова наталкивается на новое препятствие и т.д. Эта пульсация деятельности и ее осознавания (остановки) составляет саму природу Я, которое, таким образом, не бесконечно и не конечно, а есть единство противоположностей конечного и бесконечного, человеческого и божественного, индивидуального и абсолютного Я. В этом и состоит исходное противоречие Я, развертывание которого и составляет, по Фихте, содержание всего мирового процесса и, соответственно, отражающего этот процесс наукоучения. Индивидуальное и абсолютное Я у Фихте то совпадают и отождествляются, то распадаются и различаются; эта "пульсация" совпадений-распадений - ядро диалектики Фихте, движущий принцип его системы. Вместе с самосознанием ("Я есмь") полагается и его противоположность - Не-Я. Сосуществование этих противоположностей в одном Я возможно, согласно Фихте, только путем ограничения ими друг друга, т.е. частичного взаимоуничтожения. Но частичное взаимоуничтожение противоположностей означает, что Я и Не-Я делимы, ибо только делимое имеет части. Весь диалектический процесс имеет целью достижение такой точки, в которой противоречие было бы разрешено, и противоположности - индивидуальное и абсолютное Я - совпали. Однако полное достижение этого идеала невозможно: вся человеческая история есть лишь бесконечное приближение к нему. Тождество противоположностей - Я и Не-Я, мышления и бытия есть предмет стремлений, который никогда полностью недостижим. Именно этот пункт учения Фихте - недостижимость тождества противоположностей - стало предметом критики его младших современников - Шеллинга и Гегеля. Эта критика велась обоими с позиций объективного идеализма, который, впрочем, они обосновывали по-разному.
Фихте никогда не пользовался как мыслитель широкой популярностью. Если сравнить литературу о Фихте с литературой о Шопенгауэре или Гербарте, то получится контраст тем более поразительный, что оба упомянутые нами мыслителя были слушателями Фихте и обязаны ему весьма многим, особенно Шопенгауэр. Популярность Гербарта основана главным образом на его педагогических сочинениях, а колоссальный успех Шопенгауэра зависел частью от художественного мастерства его стиля, частью от пикантной приправы пессимизма. В теории познания великая заслуга Фихте заключается в провозглашении неотделимости субъекта и объекта друг от друга и в указании на то, что последовательное развитие критического идеализма должно привести к критическому солипсизму. Представители этого последнего направления выделились из неофихтеанской фракции Кантовской философии (Шуберт-Зольдерн). В области практической философии чрезвычайно важна связь, установленная Фихте между этикой и социализмом: он первый понял и доказал, что экономическийвопрос тесно связан с этическим. Не менее свежи и социально-педагогические идеи Фихте: они нашли себе отголосок в исследовании Наторпа. Можно думать, что и для будущих поколений послужит ярким светочем «священное Вестово пламя метафизического мышления» (слова Лассалля о Фихте).

Метафизика Фихте (мы имеем здесь в виду главным образом его «Наукоучение», в первоначальном его виде) сложилась под влиянием главным образом трёх факторов:

· Влияние предшествующих философских систем

· Психологические мотивы

· Общественная потребность в создании социальной философии

Влияние предшествующих философских систем, главным образом Канта и Спинозы. [править]

От Спинозы Фихте заимствовал рационалистический дух его системы. Если Спиноза стремится more geometrico вывести все содержание своей философии из единого понятия (Бога), то и Фихте в такой же строго-схоластической (хотя и не математической форме) стремится вывести все содержание своей системы из единого понятия («Я»). Но, увлекаясь логическиммонизмом Спинозы, Фихте стремится порвать с догматической основой этой рационалистической системы. Возвращение к субстанции как к некоторой потусторонней, трансцендентной сущности, какой она является у Спинозы, представляется ему после Кантовой критики невозможным.

В системе Канта Фихте усматривает следующие недостатки:

· Кант своей критикой познания показал очевиднейшим образом, что всякое бытие есть непременно мыслимое, сознаваемое бытие: бытие не мыслимое, не сознаваемое, лежащее вне пределов духа - «вещь в себе» - есть non-sens, «Unding»; между тем, Кант не отбрасывает эту «вещь в себе», но утверждает, что вещи в себе существуют и воздействуют на наши чувства. Этим путём Кант снова впадает в тот догматизм, против которого боролся. Необходима поправка к его системе, заключающаяся в провозглашении абсолютного идеализма, в признании мнимого значения за понятием «вещи в себе».

· Описывая в «Критике» механизм познания, Кант не даёт себе труда установить единый основной принцип познания, из которого все последующее вытекало бы с логической необходимостью: формы созерцания, категории и законы мысли описаны Кантом, но их внутренняя связь и логическое единство не доказаны. Такую дедукцию всех законов познания из единого основного принципа (нашего «Я») Ф. и предпринимает в «Наукоучении».

· Философия Канта страдает непримиренным дуализмом теоретического и практического разума. Мир вещей в себе и мир явлений остаются разделенными, категорический императив и идея долга не связаны внутренним образом с идеалистическим мировоззрением: необходимо создать связующее звено между познанием и деятельностью. Таким связующим звеном является, по мнению Ф., идея умственного усилия, которое составляет основу познания (в активности внимания в процессе суждения, в «спонтанности» разума) и в то же время есть ядро и волевой деятельности, проявляясь в нашей решимости действовать согласно велению разума.

Внося «поправки» в систему Канта, Фихте продолжает считать свою систему критицизмом, несмотря на то неодобрение, с которым она была встречена Кантом. На истолкование Кантовой системы у Фихте повлияли и второстепенные кантианцы конца XVIII в.: Рейнгольд, Маймон и Бек, а также скептик Шульце (Aenesidemus), особенно в идеалистическом истолковании проблемы «вещи в себе».

Психологические мотивы [править]

На образование Фихтевской метафизики, кроме предшествующих философских систем, влияли психологические мотивы. Нравственность он считал немыслимой без свободы воли - а на почве догматической философии (например, в границах спинозизма) идея свободы оказывалась неосуществимой. Только критический идеализм примирял антиномию свободы и необходимости.

Отсюда та радость, которую испытал Фихте, усвоив основания критической философии: она давала ему твёрдую опору в том нравственном возрождении, которого он жаждал для себя и для измельчавшего, погрязшего в эгоизме современного ему немецкого общества. В свободе - путь к обновлению человечества, к созданию «новой земли и новых небес»; нет нравственности без свободы, а свобода допустима лишь с идеалистической точки зрения - вот ход рассуждений, заставляющий Фихте защищать с такой страстностью идеализм.

Для Фихте Кантовский идеализм, оставляющий для вещи в себе хотя бы проблематическое существование, представляется недостаточно гарантирующим духовную свободу. Только с точки зрения абсолютного идеализма, признающего весь материальный мир творением духа, возможна полная власть над природой, полная автономия духа. Сомнения в свободе, в основаниях нравственности, критическое отношение к идее долга, попытки исследовать ее происхождение были для такой натуры, как Фихте, психологически невозможны; теоретическое исследование долга для него как бы невозможно, ибо "это было бы дьявольской попыткой, если бы понятие дьявола имело смысл". «Уже при одном имени свободы, - говорит он, - сердце моё раскрывается, расцветает, тогда как при слове: необходимость оно болезненно сжимается». Этот субъективный элемент философии Фихте был указан ещё при жизни Ф. Гегелем, отметившим «наклонность Фихте ужасаться, скорбеть и испытывать отвращение при мысли о вечных законах природы и их строгой необходимости».

Общественная потребность в создании социальной философии [править]

Характер философии Фихте также определялся назревшей в Германии общественной потребностью в создании социальной философии.

Кант наметил путь, по которому предстояло двигаться философской мысли в области политики и права, но он мало сделал в этом направлении. Его «Метафизические начала учения о праве», вышедшие после философии права Фихте, - одно из наиболее слабых его произведений. А между тем потребность в твёрдых руководящих началах в области политики и права в эпоху, следовавшую за Великой французской революцией, была очень велика.

Кант провёл резкую разграничительную черту между законами познания и нормами нравственности:

· законы распространяются на то, что есть; они суть неизменные свойства познаваемого;

· нормы суть предписания, касающиеся того, что должно быть;

нормы нарушаются - законы обусловлены структурой познающего ума и потому ненарушимы.

Фихте обнаруживает стремление стушевать этот дуализм природной и моральной необходимости: в его глазах мышление и деятельность, познание и поведение так тесно слиты в активности нашего духа, что отступление от норм поведения должно повлечь за собою и невозможность закономерного познания.

Кант, противопоставляя логическую необходимость законов познания моральной необходимости категорического императива, ставит познание в подчинённое отношение к моральному закону, не отрицая, однако, возможности познания вне нравственности. Фихте идёт дальше и допускает самую возможность знания лишь под условием допущения нравственных норм: «Kein Wissen ohne Gewissen».

Исходное положение философии Фихте представляет, таким образом, как бы синтез Декартовского «Cogito» с «категорическим императивом» Канта; оно заключает в себе одновременно и указание за самоочевиднейшую истину, и основное веление совести. Подобно тому, как механик предпосылает своим исследованиям постулаты «допусти существование движения» (хотя бы идеального), так и Фихте начинает с веления: «Cogita!».

«Я» как некоторая непрестанная духовная деятельность, необходимость сразу и моральная, и логическая, необходимость и мыслить, и действовать, ибо и мышление есть ужедеятельность - вот что служит для Фихте началом философии: «Im Anfang war die That». Непрестанная деятельность духа есть нечто самоочевиднейшее, ибо в процессе познания нельзя отвлечься от «я» и его деятельности. Все дальнейшее содержание познания есть дальнейшее необходимое проявление этой активности нашего «я». Познание не есть неподвижная схема законов и форм мысли, данная нашему уму извне статически: оно всегда есть живой процесс, который нужно рассматривать динамически. Теория познания есть в то же время и теория деятельности, ибо все законы и все содержание познания извлекаются активностью духа из его собственной сущности. Итак, я есмь; это положение заключает в себе не только указание на первоосновной факт сознания, но в нём заключается также и указание на некоторый основной закон мышления - закон тождества.

Что значит «я есмь?». Это значит: «я» есмь «я». Каково бы ни было случайное эмпирическое содержание моего сознания, я несомненнейшим образом сознаю тождественность моего «я» с самим собой. Равным образом «я есмь» заключает в себе и основную категорию нашей мысли - категорию реальности. Я могу сомневаться в реальности чего угодно, только в реальности «я» сомневаться нельзя, ибо оно и есть основа реальности. Но установление активностью духа несомненного факта реальности «я» - «полагание я» - возможно лишь при предположении, что этому «я» противостоит нечто представляемое, сознаваемое им, для него, «субъекта», служащее «объектом». Таким образом, «я» предполагает нечто противостоящее ему - «не-я». Но понятия «я» и «не-я» находятся одно по отношению к другому в противоречии; следовательно, с противоположением «я» и «не-я» теснейшим образом связан и закон противоречия («Я не есть Не-я» - «А не есть не А»), а также категория отрицания, на последнюю же опираются суждения, в которых мы противополагаем субъект и предикат. Но «не-я» противостоит нашему «я» и ограничивает его, так же, как последнее ограничивает «не-я»; следовательно, обе стороны в процессе познания - субъект и объект - не безграничны, но взаимно ограничивают свою деятельность: «я» противополагает в «я» делимому (то есть ограниченному) «я» делимое «не-я».